О Лете

Все-таки живешь только летом, а все остальное - воспоминания о лете или ожидание следующего лета.
Нет, в остальное время что-то с тобой происходит; тебя находят и бросают, повышают и увольняют, и ты даже сам чего-то делаешь, но на фотографиях личного альбома памяти ты и все вокруг тебя почему-то всегда летнее - холодное время года вычеркивается безжалостно. Потому зимы кажутся все одинаковыми, а вот одно лето с другим сравнить можно, обнаруживая свидетельства своего роста... ну или угасания... Это уж как подойти к вопросу.

Эти изменения в тебе особенно заметны, если учесть, что лето - оно и есть лето, и липы в общем и целом цветут одинаково, а город наш до безобразия маленький, и ты всю жизнь назначаешь свидания под одними и теми же столбами.

(В прочем, именно памятники разделяют жизнь на главы, поскольку непозволительно редкие встречи у идущего Кирова сменяются первыми радостями подле Свердлова, знаменующего "эру филологии", за которой закономерно следует зрелость, требующая столь же зрелого символа...
... а потому, минуя исполненные сомнительных намеков водонапорную башню (произнести то неудобно, не то что предложить как место встречи!) и столь же двусмысленный памятник рядом, вы направляетесь прямиком к Ленину, с трепетом предчувствуя наступление времен, когда надо будет открывать эпоху встреч у Вечного Огня - с трепетом, поскольку это во всех смыслах последняя остановка, улица пройдена, и куда еще идти от Вечного Огня?)*

Впрочем, для чистоты сравнения судьба настойчиво предлагает войти в точности в ту же реку. Вдруг выясняется, что тебе нужно в тот же двор, что и несколькими годами ранее; и ты ломаешь голову, что за совпадения такие, как будто пол города живут в одном доме. Местами жуть берет - так и кажется, что материализуются тени, которые ты уже начал забывать, и вот-вот столкнешься с самим собой, только на шесть лет младше. Даже дождь идет точно так же, как тогда.

Теней нет, а ты с дождем и здешними деревьями остался. Страшно вспомнить, сколько горящих глаз, которые заводили тебя, погасли с тех пор, и не было ничего страшнее, чем видеть, как они гаснут, и лучше бы тебе этого не видеть, а для этого твои глаза должны были погаснуть вместе с их глазами; но ты и дождь остались.
Суровая вещь это бессмертие и вечная молодость: пережить всех таксистов, дождаться времен, когда никакие серые машины в этот двор заезжать не будут, и - вернуться.

Видимо, вот чего не хватает в молодости - понимания, что за одним летом придет другое. Так в детстве боишься, что солнце утром не встанет. А потом все кажется, будто это лето последнее, и чего-то не успеешь, а на сентябрьских тучах пойдут финальные титры.
Ты боялся, что времени для жизни не хватит, но приходит лето за летом, и опять надо жить. Тебе, старому грачу, опять надо радоваться жизни и скакать с цветка на цветок, любуясь колыханием бугорков, или продираться куда-то через такой знакомый дождик третью жизнь за рулем, а солнце должно вставать и вставать.

Возможно, поэтому наступление очередного лета удивляет все больше: откуда они там берутся за горизонтом? Сколько их там еще?! Барахтаешься в вихре текущих дел и вечных вопросов, пытаешься догнать и успеть, подхватывая чашку в сантиметре от пола и в пять минут, на бегу, решая то, что по уму требует суточных размышлений целого коллектива. Листаешь рабочую тетрадь исписанную вдоль и поперек, и вдруг открываешь совершенно белую страницу.
Там только одно слово: "ЛЕТО". И этот белый лист означает сегодняшний день. Только сейчас обращаешь внимание, что ветер, который раскачивает шторы, теплый, а еще в комнату льется ничем не сдерживаемый солнечный свет. И стучат в стекло лапы цветущих яблонь: "Ну, что же ты?". У меня нет плана мероприятий на эти волшебные дни. Я не знаю, как их использовать и что вообще делать. Наверное, нужно куда-то поехать... Вообще, что положено делать в жару? Ведь нельзя же ничего не делать - в конце концов, мы же не на Кипре живем, чтобы не обращать внимания на хорошую погоду.

Но у нас на Урале на такой случай всегда за углом стоит дождь. Ты снова стоишь в знакомом дворе, на лице опять влага, и влажный воздух сводит с ума. Тебе впервые за последние месяцы грустно. Ты опять жив.

Лев Кощеев