глава 24

Олег, забыв, что он теперь граф Монте-Кристо, принес с подоконника ноутбук, грубо отодвинул посуду, а глаза его уже жадно уставились в экран.

Юлия вздохнула, встала и взяла в руки широкое блюдо, где совсем недавно был, судя по косточкам, огромный гусь. Или лебедь.

Олег вяло удивился:

- Ты в самом деле собираешься мыть посуду?

- Но ты же сам отпустил прислугу!

- Ну и что? - ответил он рассеянно, пальцы топтали клавиши, а глаза следили за бегущими символами. - Поужинаем в красном зале. А это уберут, когда вернутся.

- Из десятидневного отпуска? - удивилась она. - Олег, у тебя как с головой?

Он на миг поднял на нее глаза:

- А, черт, не подумал. Но я ж и не говорил, что я такой умный, верно?

Она пробежала по его могучей фигуре оценивающим взглядом:

- Да, ты больше из тех, кто думает кулаками.

Олег бледно улыбнулся. Правую щеку начало дергать, он чувствовал, что вот-вот за тиком придет боль, а потом нахлынет слабость, когда он не сможет даже устоять на земле.

- Мне надо поработать, - сказал он, - а ты пока походи по замку. Если хочешь, конечно.

- По замку Синей Бороды? - уточнила она ядовито. - Только скажи, в какую комнату нельзя заглядывать.

Он развел руками:

- Я учел судьбу несчастного графа. Комнатка с трупами замурована.

- Слава богу, - сказала она.

Он проводил ее коротким взором, а пальцы уже дали команду ввода. Модем тихонько пропищал, на экране компьютера пробежали длинные строки: комп педантично отчитывался, где и какой барьер преодолел, пока сигнал добирается через шлюзы, пароли, пролезая в щели, оставленные для особых случаев.

Вспыхнула табличка с просьбой ввести двенадцатизначный код. Пальцы быстро простучали, на это отводилось всего полторы секунды, успел, на экране появилась просторная комната.

Ему показалось, что в лицо пахнуло горным ветром, резким запахом, словно с экрана плеснули нашатырем. В глубине комнаты что-то сдвинулось, затем из тумана быстро появился очень высокий человек, он сошел бы за баскетболиста, подошел к экрану. На Олега с бешенством взглянули пронзительно синие глаза.

Олег молча смотрел на вздрагивающие губы Яфета. Тонко вырезанные ноздри раздуваются бешено, словно тот не то пробежал только что пару миль, то ли, как охотничий пес, ловит аромат дичи. Белые как снег волосы на этот раз коротко пострижены, брови лохматые, кустистые, такие же снежно-белые, из-за чего синева глаз кажется неестественной, от нее по спине бегут холодные мурашки.

Бешеная сила, что так возросла в Яфете за последнее столетие, буквально проламывалась через пространство, не терялась, превращенная в радиоволны, и сейчас Олег ощутил знакомую дрожь, как всегда в последние годы, когда общался с Яфетом

- Приветствую тебя, Олег, - сказал Яфет первым. Он говорил быстро, щека дернулась, дважды оглянулся за край экрана. - Приветствую... Я сам хотел с тобой связаться, но отыскать не мог. О, да ты и сейчас за тремя паролями! Сразу даже не понять, где ты есть... Что-то случилось?

- Ничего особенного, - ответил Олег угрюмо. Он говорил медленно, процеживая слова сквозь зубы. - И тебя приветствую, благородный Яфет. Просто... восхотелось уединения. Что ты желал?

Яфет на миг запнулся, глаза расширились. В них были страх, жадное нетерпение и восторг.

- Я говорил с членами Совета, - выдохнул он с такой силой, что Олег почти ощутил волну жара. - Я говорил!..

Он снова умолк. Олег видел, как заработал его кадык, а на бледных щеках выступил лихорадочный румянец. Щека снова дернулась, тонкие губы нервно вздрагивали.

- Догадываюсь, - проговорил Олег, - о чем был разговор.

- Да! - быстро сказал Яфет. - О Башне-2. Мне удалось убедить... почти всех!

- С твоим жаром это возможно, - заметил Олег. - И что же?

Яфет взглянул ему прямо в лицо. Олегу показалось, что с экрана на полную мощность бьют два голубых луча боевых лазеров.

- Проекты такого масштаба, - ответил Яфет все так же быстро, - требует единогласия. Но ты всегда был сторонником крутых поворотов истории! Я же помню, кто вызвал Великое переселение народов, кто сокрушил весь античный мир!.. Да, признаю, ты тогда был прав, а я переосторожничал... Но сейчас как раз твой случай!.. Где ты проходил, там сто лет трава не росла, а вороны и волки жирели, растаскивая трупы павших. Сейчас пришла пора прекратить, даже железом и кровью... если понадобится, но перейти окончательно... Олег, ты видишь, мы уже в состоянии прекратить вести историю племен и народов! Даже прекратить вести государства. А наконец-то начинать вести - человечество! Ты же видишь, мы сблизили народы достаточно, чтобы...

Олег прервал:

- Яфет, со мной хитрить не стоит. Называй вещи своими именами. Мы все знаем, что ты называешь сближением... Я - против! Монокультура опасна, несмотря на прогнозируемый скачок прогресса. Увы, этот скачок продлится недолго.

- Но мы успеем запустить космические корабли! - сказал Яфет яростно. - Успеем забросить колонистов на планеты!.. Если астероид все-таки ударит в Землю, то род людской не погибнет!..

Олег сжал челюсти.

- А ты уверен, что путь к звездам - самый лучший путь?

- Уверен!

- Насколько?

- На все... девяносто девять процентов!

Мертвая тишина наступила, казалось, не только в комнате, но и на всем пространстве между Олегом и Яфетом.

- Девяносто девять, - сказал Олег, - это почти сто... когда рискуешь монеткой в кармане. Или замком на острове. Но когда выбираешь путь для всего вида человеческого... Нет, даже ради единственного процента стоит распылить ресурсы. Я - против!

Яфет резко поднялся. Лицо полыхало гневом, волосы встали дыбом, между ними проскакивали голубые искорки.

- Я поставлю вопрос на общее голосование, - сказал он быстро и резко.

Олег предостерег:

- Для этого надо всех собрать в одном месте. Не телемост, а лично.

- У всех уже есть свое мнение! - выкрикнул Яфет.

- Знаю. Но если изменится в процессе дискуссии? Когда члены Совета заново посмотрят на факты и выводы, а не будут кормиться готовыми выводами?

Яфет нахмурился:

- Ты хочешь сказать... неужели ты хочешь сказать, что я фальсифицирую данные?

Олег выставил ладони:

- Ни в коем случае! Но твое обаяние... скажем так, хотя я бы назвал это иначе, накладывает свой отпечаток. Я хочу, чтобы члены Совета выслушали не только твои горячие речи, но и мои... не столь пламенные. Яфет, я же знаю, что операцию Вавилонская Башня-2 все чаще между собой называют Реванш Яфета. А это, извини, привносит личное...

Яфет несколько мгновений испепелял его взглядом. Олег чувствовал себя неуютно, ибо Яфет был тем, чего недоставало ему самому, - сама чистота, сама искренность, праведность. Яфет в самом деле страдает за каждого невинно убиенного ребенка. Что, впрочем, не помешало ему на днях послать бомбить горные селения сепаратистов, где этих ребенков больше, чем тараканов.

- Хорошо, - выдохнул Яфет. - За неделю я их соберу, даже если придется доставать со дна морского! Готовь свои доводы.

Олег напомнил неохотно, через силу:

- Помни, у меня есть еще и право вето.

Яфет почти прошипел:

- Посмотрим, сумеешь ли ты вспомнить о своем праве, когда будешь смотреть в глаза всем шести Тайным!

Юлия бродила как в зачарованном замке спящей королевы. Король и все придворные заснули, музыканты спят, железные фигуры рыцарей в полных боевых доспехах нерушимо застыли у входа на лестницы, почти у каждой двери и на лестничных пролетах.

Монархи и великие полководцы смотрели со стен строго и неодобрительно. Юлия ежилась, но мужественно тянула на себя массивные ручки, всякий раз вступала в неизведанные миры.

Когда она пошла отыскивать Олега, он все так же сиротливо сидел на кухне перед компом. Через широкие окна смотрела огромная греческая луна. На лицо Олега падал призрачный свет от экрана, от окна лунный свет так же призрачно обтекал его фигуру, ей он показался нереальным, словно созданным гигантом компьютерной индустрии.

Облитые серебряным светом, кухонные столики, шкафчики и прочая мебель выглядели странно непривычно, словно она оказалась в виртуальном мире, очень реальном, но в то же время и неожиданном, когда согнувшийся в тени разбойник с ножом оказывается газовой плитой, страшная фигура великана - массивным холодильником, но в то же время привычная посудомоечная машина может разогнуться с ревом в нечто чудовищное, а в руке блеснет не заурядный нож, а что-нибудь посмертоноснее...

Лицо Олега за время ее прогулки по дворцу еще больше вытянулось, исхудало. Глаза ввалились, скулы торчат остро, кожа натянулась. Он не выглядел таким изможденным, даже когда поднялся после тяжелых ранений в Национале. Теперь Юлия была уверена, что он, в самом деле, был тяжело ранен, не могли же эти парни из спецслужб все так промахиваться!

Ощутила, что вот так, не поворачиваясь, он все равно видит, как она стоит и как поднимает руки, даже знает, во что одета и как именно заплетены ее волосы.

- Трудности?

Он предостерегающе поднял палец. На экране монитора появилось крупное мясистое лицо. Выпуклые глаза взглянули на Юлию с такой силой, что она отшатнулась. Мощь этого человека просачивалась сквозь пространство и выплескивалась с монитора, как падающие глыбы с вершины гор.

- Олег? - донеслось с экрана рычащее. - Какими судьбами?.. Я слышал, ты снова исчез...

- Исчез? - переспросил Олег, насторожившись.

- Не то в пещеры, по своей привычке, - объяснил краснолицый, - не то в юродивые, как тоже любишь. Ну, в хиппари. Морда у тебя что-то больно вытянутая. Захворал?

Он говорил мощно, патетически, каждое слово - прописными буквами, словно стоял на каплоке. Фразы выходили болтовые, неторопливые как танки.

- Тилак, - проговорил Олег. - Тилак, мне нужна помощь. Что-то творится не совсем то, что по нашим расчетам должно твориться. Такое впечатление, что вмешалась... третья сила. А этого, как сам понимаешь, просто быть не может, верно? Я просто не могу поверить, что Яфет внезапно ринулся достраивать башню в одиночку!

Глаза краснолицего вперились в Олега. Юлия затаила дыхание. После паузы Тилак прорычал уже тише:

- Он никогда не был в одиночестве. Ты - часто, он - никогда. Сейчас с ним двое или трое из Тайных. Можно сказать, в спайке. Они не только говорят, даже мыслят одинаково.

- А ты? - спросил Олег.

Тилак буркнул еще тише:

- Сам знаешь, я чаще рушил... чем строил. Но сейчас, мне кажется, Яфет прав.

- Ты его поддерживаешь?

Глаза Тилака погасли, он даже посмотрел мимо Олега. Голос стал совсем тихим:

- Общий сбор назначен через три дня?.. Да, мне Яфет сообщил. Извини, Олег, но на этот раз я, похоже, поддержу Яфета.

- Похоже?

- Наверняка, если хочешь точности.

- Спасибо за откровенность, - прошептал Олег.

Экран погас. Олег некоторое время смотрел сквозь него бараньим взором, губы шевелились. Юлия спросила почему-то шепотом:

- Кто был этот... странный человек?

Олег вздрогнул, оглянулся на нее так, словно увидел впервые в жизни. И даже не заметил, что она в самом деле красивая.

- Аттила, - буркнул он, наконец.

Она отшатнулась:

- Аттила? Какой Аттила?

Он пожал плечами:

- Ты могла бы предположить, что это... продюсер модной рок-группы.

- Перестань! Как будто такой бесчеловечный зануда, как ты... Нет, это может быть только такой же зверь, как и ты! Исполнитель, убиватель... как тот бедолага сказал - гасильщик! Морда-то, морда! Вылитый Аттила! Бич Божий!

- Ты говоришь так, - предположил Олег, - словно сама помнишь те времена. Хотя ты на диво прозорлива.

- Что он хочет? - спросила она саркастически. - Восстановить империю гуннов?

Олег поморщился:

- Неужто думаешь, что годы ничему не учат? Малышка, мало кому из... из таких удалось избежать соблазна побывать каганом, королем или даже императором! Но никому... ни одному человеку, я говорю о тех... кто вошел в Совет Тайных, не захотелось остаться им надолго. Это все басни о королях, которые проводят годы и десятилетия в оргиях. Годы - да, но эти радости рабов даже самого глупого не могут держать долго. Рано или поздно, а чаще рано, чем поздно, они начинают искать более сильные радости...

- Наркотики?

- Творчество, - ответил он просто. - И не разрушение! Это слишком просто. Самое сладкое - созидание.

Он скупо усмехнулся. Юлии даже не приходится врать, ей в голову не может прийти, что речь идет о настоящем Аттиле. Хотя познакомился с ним давно, еще в эпоху Переселения народов, но больше знал его по тем забавам, как тот их называл, которые словно эпидемия захватывали интеллектуальную часть населения России, а то и всей европейской части мира. Открыв для себя такого древнего математика и поэта, как Омар Хайям, он пришел в восторг от его рубайев, читал взахлеб, а потом, как всякий помешанный, попытался распространить свое увлечение на весь мир. Но у долгоживущих больше сил и возможностей, и Олег помнил, как все читали и восторгались внезапно засверкавшим через почти тысячу лет поэтом...

Как возникали внезапные эпидемии увлечения Киплингом, Гумилевым, как вдруг косяком пошли книги об Экзюпери...

Как всякий варвар, Аттила не знал очень многое, а когда открывал для себя что-то, всем знакомое, он с такой страстью вгрызался в это, что волны ширились и ширились, а затихали не раньше, чем он так же внезапно охладевал... нет, он не охладевал, а просто так же внезапно открывал для себя что-то еще, как, к примеру, открыл, что задолго до его времен, в каком-то странном Египте уже существовали люди, была культура, от которой осталась голова Нефертити... Нефертити!

Чертов Аттила, Олег вспоминал с удивлением и раздражением эту манию, когда все девушки старались походить на ту бледную и анемичную царицу-подростка, страдающую от всех болезней, когда ее головка смотрела на него со всех витрин, сумок, маек, стен, журналов, газет, плакатов, календарей...

Кажется, Аттила успел поработать министром или кем-то из тех, кто держит руку на рычаге внедрения пропаганды. Олег что-то помнил, как Аттила то ли восхищался, то ли ужасался легкости, с которой в головы простых людей, а они все простые, можно вложить любую идею: от повального увлечения йогой или восточными единоборствами до бредовой сексуальной революции. И вкладывал, вкладывал, мерзавец...

Экспериментировал с массовым сознанием, запускал бредовые слухи о снежных людях, Несси, летающих тарелках, телепатии, старухах-ясновидцах из сибирских деревень...

Юлия вертелась перед отполированной стеной, тщетно стараясь рассмотреть, как на ней сидят лиловые шортики.

- Аттила, - фыркнула она. - Все вы, тайные службы, одни Аттилы, Чингисханы да всякие там Улугбеки и Гитлеры...

- Народ знает, - проговорил он задумчиво, глаза смотрели сквозь пространство, - что к старости многие злодеи и разбойники уходили то в монастырь, то скрывались в пещерах. Церковью это подносилось как акты раскаяния, попытки замолить грехи... Мол, вот-вот предстанет перед очами Всевышнего, страшится вечных мук в аду... Бред. Я знаю этих людей. Они ничего не страшатся! Просто наступает момент, когда человек растерянно понимает, что силой всего не добьешься. Вернее, добьешься, но лишь до известного предела. А дальше, увы, лежат те сокровища, которые можно получить как-то иначе, но не силой... Однако жизнь коротка, редко кто доживает до такого момента. У одних это приходит в тридцать лет, у других в сорок, кто-то успевает понять в девяносто. Но если бы человек сумел прожить две тысячи лет, то, как бы он ни был туп и жесток, как бы ни был глуп, любой уже давно бы пришел к известной истине...

- Да-да, - торопливо согласилась она, - но, может быть, лучше надеть голубые? Под цвет неба?.. Понимаешь, у тебя здесь одних шортиков около сотни! Ты хоть это знаешь?

- Нет, - ответил он со вздохом.

- Ну да, - сказала она злобно, - если ты до сих пор не знаешь, сколько здесь комнат... Но когда я все эти шорты перемерю? - В ее голосе звучала настоящая мука.

Он пожал плечами:

- Там и помимо шортиков есть что мерить. Она едва не швырнула в него компом.